Мечик И.А.
к.п.н., доцент ПГСГА
Детская литература: дети с ограниченными возможностями
В.Г. Белинский подчеркивал, что если писатели показывали в детских книжках жизнь и мир «не в истертых сентенциях, не в холодных нравоучениях, не в сухих рассказах, а в повествованиях и картинах, полных жизни, движения, проникнутых одушевлением, согретых теплотою чувства, написанных языком легким, игривым, цветущим в самой своей простоте», то их произведения «могли бы служить одним из самых прочных оснований и самых действенных средств для воспитания детей» [1, с. 58]. Положения В.Г. Белинского не теряют своей актуальности и в наши дни. Мировая детская литература дает воспитателям произведения о детях с ограниченными возможностями, показывающие пути включения их героев в большой мир общественной жизни. Тема инвалидности детей недостаточно исследована в мировом литературоведении, в частности, отечественном. Интересна статья М. Карлайн о теме инвалидности детей в американской детской литературе второй половины ХХ века (1940 – 1984 годы).
Делая обзор исследований книг о детях-инвалидах, М. Карлайл констатирует следующие их параметры: виды инвалидности (аутизм, глухота, анорексия, эпилепсия, церебральный паралич, способность к обучению, шизофрения, двойная ампутация, нарушение зрения, СПИД, болезнь Альцгеймера и рака, аллергия, полиомиелит), доля персонажей мужчин и персонажей женщин, доля персонажей – представителей этнических групп, количество обращений к детям-инвалидам, уровень литературного качества и сравнение этих параметров до и после 1975 года.
М. Карлайл подчеркивает, что все исследователи отмечали при количественном росте книг о детях-инвалидах преобладание среди них посредственных, в которых «сюжетная линия была слаба», «было слабое развитие характера» [2].
Небезынтересна приведенная М. Карлайл трактовка в средствах массовой информации стереотипов персонажей-инвалидов: вызывает жалость; является объектом насилия; является носителем зловещего, зла; используется как эффективный фон; рассматривается как святой или благочестивый человек; как центр насмешек из-за нетрудоспособности; инвалидность – враг человека, который может быть успешным, если победит врага; инвалид как «бремя», предмет заботы, который не может быть независимым; как несексуальный; не способен полноценно участвовать в повседневной жизни. По мнению исследователей, как отмечает М. Карлайл, в книгах детской литературы к концу ХХ века прослеживается постепенное уменьшение обращения к названным выше стереотипам и преобладание показа инвалидности персонажа как «собственного злейшего врага» [2].
В русской детской литературе первые произведения о детях с ограниченными возможностями появились в IХХ веке. Отличительной особенностью их стало решение проблемы включения детей с ограниченными способностями в большой мир окружающей их жизни. Об этом была повесть В.Г. Короленко «Слепой музыкант» (1898г.). Врожденная слепота героя не помешала ему стать полноценным членом общества, быть интересным, жить содержательно. Помогали в этом мальчику Петрусю на протяжении его жизни беспокойный дядя, умная мать, гости – студенты, высоко оценившие талантливую игру мальчика на фортепиано, полюбившая его в юности девушка.
В.Г. Короленко подробно останавливается на моментах соприкосновения слепого мальчика со звуками окружающего его мира, которые были наполнены преодолением страха перед непонятным многоголосием сначала весны, затем фортепиано. Завораживающие напевы народной дудки приводят постепенно к увлечению музыкой, овладению разными музыкальными инструментами. С возрастом приходит осознание изолированности от окружающего мира, вызывающее озлобленность на него. Путь героя В.Г. Короленко к преодолению этого озлобления лежал через сравнение своей обеспеченности со страданиями голодных, бездомных людей, своих умозрительных страданий с их физическими страданиями, понимание страданий таких же, как он слепых, но нищих людей. Сострадание, сочувствие чужому горю, чужой беде заставили героя В.Г. Короленко забыть о своих мучениях. Детское увлечение музыкой переросло в любимое занятие, определило цель жизни, место героя в ней.
Сразу после опубликования повесть В.Г. Короленко вошла в детское чтение. Благодаря повести В.Г. Короленко в русской детской литературе определилась тенденция создания образа ребенка-инвалида как человека, способного к общественной жизни. Путь к этому – не слепая любовь, не излишняя забота, не жалость, а грамотное воспитание, разумное отношение к ребенку родных и близких, квалифицированная помощь в определении его цели жизни.
Эта тенденция получила продолжение в русской детской литературе ХХ века. Представляют интерес для воспитателей, родителей и больных детей – читателей те произведения К. Чуковского, С. Михалкова, А. Лиханова, герои которых лишены способности двигаться, прикованы к постели, к инвалидному креслу.
В 1933 году в журнале «Еж» была опубликована повесть К. Чуковского «Солнечная». Так называлась одна из двенадцати площадок санатория на берегу Черного моря для костно-туберкулезных больных детей. Болезнь лишила их возможности бегать по берегу моря, наслаждаться купанием в его волнах. Им доступны только щедрое южное солнце, морской воздух. Смысл названия повести связан с той светлой позитивной и оптимистической атмосферой, которую создавали окружавшие детей взрослые. Кроме медперсонала это были инструкторы, учителя, «которые учили ребят и политграмоте, и зоологии, и физике, и переплетному, и столярному делу» [3, с. 47].
На вооружении врача – юмор в общении с тяжело больными детьми. Лечащими пилюлями для героев К. Чуковского было разнообразное содержание их жизни в санатории. Покраска ведер для колхоза позволила испытать чувство наслаждения работой. Изготовление праздничных украшений для кроватей, украшений себя позволяли почувствовать пусть и опосредованное, но приобщение к участникам всеобщего праздника Первомая. Радость дало каждому и ставшее доступным пускание змея, принесенного на площадку инструктором по труду. Объединила всех ребят и проблема борьбы за чистую речь, за речь без ругательных слов.
Герои К. Чуковского – подростки, действенные, энергичные, инициативные, нетерпеливые в силу своего возраста, которых лечила занятость значимым делом. Врачи лечили больных детей, стремясь поставить их на ноги в буквальном смысле этих слов. Задача учителей, инструкторов не менее важная и сложная – дать детям веру в себя, веру в осуществление мечты – быть полезными обществу, стране, в будущем включиться в творческую работу взрослых. Одним из результатов терпеливой, благородной работы учителей, инструкторов было отвлечение детей от их физического недостатка, недомогания, боли. Дети не забывают о своей инвалидности, но меньше думают об этом. В силу подростковой потребности признания и уважения сверстников больные дети старались не показывать свои страдания. Когда их везли на перевязку, они «считали своим долгом балагурить, смеяться, выкрикивать забавные стишки, словом, всячески показывать, что они молодцы и что перевязочная им нипочем» [3, с.1].
Такими увидел сверстников повествователь – ребенок, который подчинился общей атмосфере: «Дома, окруженный родными, Сережа визжал,.. от малейшего прикосновения врача к его больному колену, а здесь, на глазах у товарищей, он, не сморгнув, выносил самые мучительные пункции» [3, с. 21]. Заслуга учителей, инструкторов в том, что у детей исчезли « злобная угрюмость, которая в прежнее время отличала тяжелых больных» [3, с.23], что нет чувства уныния, беспомощности, а появляется цель, придающая смысл их жизни.
Понятия: цель жизни, счастье заниматься любимым делом, иметь возможность общаться со сверстниками, ощущать себя полезным, нужным для кого-то – усваиваются и становятся значимыми и наполняются смыслом для маленькой девочки Оли – героини рассказа С. Михалкова «Фантик» (1992 г.).
Героев К. Чуковского с героями рассказа С. Михалкова «Фантик» объединяет общая беда – невозможность ходить, прикованность к инвалидной коляске, которую Михалков называет мягко креслом. Если у К. Чуковского в центре внимания дети-подростки среднего возраста, то у С. Михалкова –дошкольники. В силу возраста они находятся рядом с родителями. Героиня С. Михалкова может передвигаться только в инвалидном кресле на больших колесах, с которым она давно освоилась, умеет им управлять. Благодаря инвалидной коляске Оля знает не только свою квартиру, но и городской парк. Заботится об этом ее мама. Но мама девочки старается отвозить дочь, чтобы не травмировать ее, в те уголки парка, где нет бегающих, прыгающих здоровых детей. Девочке грустно, когда она их видит. Грустно ей от мысли, что ее туфельки всегда будут новыми, что не сможет она никогда сорвать цветок. Безнадежность ощущается в этих ее размышлениях, в ее одинокой фигурке на аллее парка. Это состояние усиливается сочувствующими взглядами расступающихся перед ней людей, их умолкании при появлении Олиного кресла с большими колесами. От жалости окружающих Оле больно. Писатель устами ребенка выражает свою позицию, свое понимание общения с больными детьми: «Но ведь я не могу ходить… Меня все жалеют, а мне это не нравится… Только, пожалуйста, не жалейте меня» [4, с. 11-12].
Решение проблемы помощи детям, больным ДЦП, С. Михалков связывает с появлением в жизни Оли и таких же больных, как она, ее сверстников, и взрослого человека. Почувствовать себя такой, как все, помогает героине С. Михалкова добрый, отзывчивый, неравнодушный к чужому горю Иван Иванович Фантиков, которого дети называли Фантик. Он – лилипут, тоже не такой, как все. Фантик хорошо понимает страдания детей, так как в детстве испытал такую же боль от сознания своей беспомощности, ненужности никому. Фантик стал артистом цирка благодаря обнаруженным музыкальным способностям, проявленной силе воли, характера. После окончания работы в цирке он стал хорошим воспитателем всех городских детей, не имевших возможности ходить, бегать.
Фантик организует общение детей-колясочников, живущих в городе. В своей работе с детьми Фантик считает необходимым пробудить в детях желание чем-нибудь заниматься. В каждом ребенке он видит будущих поэтов, музыкантов, художников, изобретателей и убеждает каждого в том, что заниматься нужно тем, что получается лучше всего. Ключиком контакта с детьми, взаимопонимания становится его приглашение принять участие в городском празднике юных фантазеров. Фантик организовал общение детей-колясочников по их интересам. Фантик индивидуально встречался с каждым ребенком-колясочником, осторожно вводил каждого в создаваемый им коллектив. От фантазии Фантик подводит детей к размышлениям и выводам о том, что жизнь – это не просто существование, а понимание того, как и для чего живет человек, даже если он прикован к креслу на колесах.
Знакомство героини С. Михалкова со сверстниками, проявление их интереса к ней, ее рисункам, разделение с Олей радости победы на конкурсе детских рисунков, обмен мнениями о достижениях присутствующих на празднике вселили в нее уверенность в своих возможностях, избавили от чувства одиночества, заставили почувствовать свою значимость, востребованность. Устами героини девочки Оли автор дает ответ на вопрос Фантика детям «Что такое счастье?»: «Это когда человек знает, зачем он живет!» (4, с.41). Дети, прикованные к коляскам на колесах, герои рассказа С. Михалкова, знают, зачем они живут. У них появились любимые занятия, многочисленные друзья и надежда на то, что добрые дяди в белых халатах изобретут «лекарство для лечения больных детей, о котором мечтали все мамы на свете» [3, с.46]. Фантик – это образ волонтера, человека, бескорыстно работающего с больными людьми. В 90-е годы рассказ С. Михалкова «Фантик» был как призыв к работе с больными детьми, а в наши дни – достойный пример для подражания.
Перекликается с произведениями К. Чуковского «Солнечная», С. Михалкова «Фантик» повесть А. Лиханова «Солнечное затмение» и присутствием в названии слова «солнечная» и тем, что героиня Лена прикована к инвалидной коляске (1977).
Героев дошкольников С. Михалкова, подростков К. Чуковского, восьмиклассницу А. Лиханова объединяет по-разному выражаемое неприятие ими жалости окружающих.
Героиня А. Лиханова оценивает свою жизнь с позиций того переходного от среднего к старшему подростковому возрасту, когда самоанализ, анализ окружающих становится преобладающим. В своих размышлениях о происходивших вокруг нее и с ней событиях Лена пришла к выводу, что болезнь делает людей жестокими. В силу этого она прямолинейно и отчаянно требовала еще в шестом классе от новеньких учителей интерната не жалеть их, прикованных болезнью к инвалидной коляске, говорить с ними откровенно, правду, не лгать им.
Отношение учителей к ранимым девочкам-инвалидам как к полноценным людям помогало им бороться с болезнью, стремиться жить полноценно, читать книги, танцевать, сидя в колясках, на своих балах, организованных для них учителями.
Если герои С. Михалкова, К. Чуковского находятся в периоде поиска, определения цели жизни, интересного и полезного занятия, то героиня А. Лиханова – сложившийся характер, на который повлияла болезнь. В силу этого она категорична, непримирима, прямолинейна, ранима. Уверенность, душевное равновесие давали отец, понимавший любое состояние дочери и всегда поддерживавший ее, и учителя интерната, организовывавшие содержание жизни больных детей. Начитанность Лены и ее подруг помогали понимать сложности жизни общества, взаимоотношений людей и своего положения. Все познаваемое примерялось на себя, беспомощных физически, но духовно обогащавшихся. У героини А. Лиханова этот аспект усилен контрастом мамы и учителей интерната для больных детей, где большую часть года проводит Лена. Ей важен коллектив сверстников и позиция взрослых по отношению к ней как к инвалиду-колясочнику. Коллектив интерната стал для нее второй семьей, вторым родным домом. Если у мамы постоянно жалостливый взгляд, слезы в глазах, то учителя в лице Веры Ильиничны – сдержанные, лучше понимающие и чувствующие Лену и ее подруг. Мама исходит в своем общении с дочерью только из своей беспомощности, желания защитить дочь от всего, в том числе и от просыпающихся девичьих чувств. Лена ощущает эту разницу и определяет ее в форме обращения к маме «мамуля», что звучало порой иронично, к Вере Ильиничне – «мамочка», выражавшее полное взаимопонимание, любовь, взаимное уважение. Развитие этого отношения – в осознании Леной своей любви к обеим мамам, в понимании поведения родной мамы, в осознании своей несправедливости по отношению к ней.
Жестокость, беспощадность Лены, проявлявшиеся, прежде всего, по отношению к себе в запрете расслабляться, в требовании к родителям не считать ее больной, делали ее взрослой не по годам. Жестокость Лены проявилась и в запрете себе любить. Лена не смогла противостоять охватившему ее чувству первой влюбленности. Она окунулась в него полностью, почувствовала себя счастливой, полноценной. Но это был короткий период счастья, когда тревожили, мучили сомнения о том, что нет перспективы в ее отношениях со сверстником Федором. Категорично решение Лены, объявленное Федору, расстаться как можно раньше («…лучше самим и теперь» [5, с.585], чтобы не было слишком больно. Позиция автора – в осознанном решении обоих подростков продолжать дружить: «Пока мы не взрослые, рассудок не должен нас побеждать. Не должен!», «…я согласен. Так, наверное, и бывает, когда люди становятся взрослыми, но мы же не взрослые. Мы не должны, пока не взрослые…» [5, с. 585].
Эти немногие произведения талантливых авторов, к которым мы обратились, многое дают взрослому читателю, работающему с больными детьми разного возраста, помогают понять особенности их мировосприятия и определять свою позицию в общении с ними. Ценны они и для читателя – ребенка, здорового и больного, особенно в аспекте тенденции нашего времени сделать обучение детей-инвалидов совместным со здоровыми детьми. Глубже понять личность ребенка-инвалида помогут и другие произведения мировой литературы: Д.Н. Мамин-Сибиряк «Господин Скороходов», А. Алексин «Сердечная недостаточность», Н. Думбадзе «Я вижу солнце», М. Петросян «Дом, в котором…», А. Маршалл «Я умею прыгать через лужи», Э.Л. Войнич «Прерванная дружба», Р. Гонсалес «Я стою на берегу, не могу поднять ногу…», «Белое на черном», Д. Киз «Цветы для Элджернона». Д. Лессинг «Пятый ребенок» и другие.
Список использованной литературы
1. В.Г. Белинский, Н.Г. Чернышевский, Н.А. Добролюбов о детской литературе. – М., 1953.
2. Карлайн М. Изображение людей с ограниченными возможностями в области литературы для детей: 1940-1980. // http:bpt.slis.indiana.edu
3. Чуковский К. Солнечная. ОГИЗ. – Горьковское областное изд-во, 1937.
4. Михалков С. Фантик. – М.: «Самовар», 2001.
5. Лиханов А. . Солнечное затмение. // Лиханов А. Собр.соч. в 4-х тт. Т. 2. – М., 1986.
